Ярослав Щедров. Газета «Московский комсомолец», 8 ноября 2008 г.

Роману Мадянову повезло с детства. Первой съемочной площадкой, на которую он попал в десятилетнем возрасте, стал фильм «Совсем пропащий», который снимал отечественный киноклассик Георгий Данелия. А партнерами пацана, сыгравшего Гека Финна, были Вахтанг Кикабидзе, Владимир Басов и Евгений Леонов, которого Роман Сергеевич до сих пор называет нежно-уважительно дядей Женечкой.

С тех пор на режиссеров в театре и кино Мадянову везло: Андрей Гончаров, Леонид Гайдай, Эльдар Рязанов, Глеб Панфилов, Никита Михалков, Андрей Смирнов. Хотя в его жизни бывало всякое. Десять ролей в кино в детстве, а затем пауза в десять лет. Четверть века работы в одном театре — имени Маяковского — и уход оттуда пару лет назад.

Удивительное добродушие и обаяние и при этом по количеству сыгранных подлецов и злодеев Мадянов, пожалуй, абсолютный рекордсмен. Сегодня Роман Сергеевич — гость «МК».

«Флешки и таблетки тырит хорек»

— В отличие от ваших коллег, предпочитающих принимать журналистов в театральных гримерках, вы назначили встречу в кафе под блины с икрой. Любите поесть?

— Просто у меня спектакль через час, и еда мне необходима для восстановления сил. Но поесть действительно люблю. Предпочитаю все кухни сразу, но без фанатизма. Без червяков всяких. Главное в еде для меня — понимать, что это рыба, это мясо, а это морские гады.

— А слухи о том, что вы готовите вкуснее жены, верны?

— Не знаю уж, готовлю ли я вкуснее Наташи. Но готовить умею и люблю это дело. Моим нравится, они говорят, что действительно вкусно получается. Особенно когда занимаешься этим под нужное настроение и присутствует творческое начало.

— В актерском мире ходят легенды о вашей коллекции магнитиков для холодильника. Откуда такое хобби?

— Это увлечение появилось недавно. И возникло, как это подчас бывает, в порядке бреда. Принесли из магазина какой-то продукт, к нему прилагался магнитик. Потом приезжаю в один город — вижу, в киоске продается магнитик с видами этого города. Думаю: чего это у меня на холодильнике только один магнит, дай еще один куплю. Купил. Потом еще один город на гастрольной карте и еще. И покупка в каждом магнитиков для холодильника стала традицией. Одной стенки холодильника за магнитиками уже элементарно не видно. Повесили специальную доску для таких магнитиков. И она уже почти битком.

— А как самочувствие вашего домашнего кролика Бакса?

— Бакс чувствует себя замечательно. Сидит в клетке, периодически оглаживаемый всеми членами семьи. После того как он повадился грызть провода от телевизора и компьютера, мы выпускаем его погулять только после того, как убедимся, что перекрыты все двери в комнаты, где находится бытовая электротехника. Теперь ко всей моей домашней живности (кроме Бакса у актера живут черный терьер Дуся, крыса Буся, аквариумные рыбки. — Я.Щ.) присоединилась еще и Фроська, хорек. Это вообще хищник, чума в доме. Обожает мои сумки, открывает их, тырит у меня флешки, лекарства, зубные щетки, прочую мелочь.

«Попал в кино между драками»

— Сегодня по сравнению с десятилетним Ромкой Мадяновым образца «совсем пропащего» в главном, положа руку на сердце, вы стали лучше или хуже?

— Ответ на этот вопрос предполагает некое абсолютное знание. А говорить, что я все знаю, нельзя. Иначе пора ложиться и умирать. Я еще многого не знаю о жизни. Даже про кино знаю мало. Да и в театральном деле не до конца разбираюсь. По моим ощущениям, я сегодняшний лучше Ромки Мадянова в плане приобретенных навыков и профессионализма. В том, что умею правильно распределять время и силы. Благодаря приобретенному опыту появился более рациональный подход к ситуации. Раньше я совершал очень много ошибок оттого, что кидался без оглядки куда ни попадя, недостаточно трезво проанализировав последствия.

— Это вы в том числе и о драках, без которых в детстве, по вашим же воспоминаниям, у вас не проходило и дня?

— Да, было такое. Я и на свой первый киноэпизод в 1971 году в девятилетнем возрасте попал между драками.

Ассистент режиссера фильма «Перевод с английского» выдернул меня из очередной потасовки сакраментальным вопросом: «Хочешь сниматься в кино?» А мне не до этого, додраться же надо. Но снялся. Что и определило мою дальнейшую киносудьбу на следующие семь лет. Что касается драк, то я же рос дворовым пацаном. пигментные пасты Дома была отдельная бурная жизнь, за пределами которой происходило то, что называется влиянием улицы. И жизнь в нашем большом дворе, где полно пацанов, знающих друг о друге все, в том и заключалась, что, когда заканчивалась аргументация, словесные перепалки переходят в разговоры с позиции физической силы.

— И не нашлось человека, который бы сказал: «Рома, у тебя же дедушка с бабушкой — педагоги, отец — телережиссер и мама — библиотекарь, а ты...»?

— Мои родные очень радовались, когда кино начало отвлекать меня от дворовой компании. Хотя у них, конечно, не было уверенности, что это у меня надолго. Ведь в детстве и в подростковом возрасте у меня и мысли не было сделать кинокарьеру. Какое кино? Я чаще представлял себя егерем, лесником, живущим в избушке на отшибе в глухом лесу.

— Ваша страсть к рыбалке тоже родом из детства?

— Да, от деда — уральского казака и знатного сазанятника. Его рассказы слушались с предельным вниманием, его ящики со снастями постепенно переходили ко мне по наследству.

— Коллеги и друзья считают вас, без преувеличения, знатоком рыбалки. Вы в большей степени рыбак-практик или рыбак-теоретик?

— Практик, конечно. Как самому сделать удочку или на каком расстоянии от крючка должно быть грузило вплоть до миллиметра — всем этим я не заморочиваюсь и не забиваю этим себе голову. Я, наверное, не настолько профессионален в рыбалке. И к оптимальной длине лески, и к весу грузила, и к форме блесны я приду без всяких теорий опытным путем. Если у кого-то клюет, а у меня нет, я быстро разберусь, в чем дело.

«Бывших алкоголиков не бывает»

— Наталья Гундарева, с которой вы долгие годы проработали в одном Театре имени Маяковского, называла вас в тройке своих друзей.

— И для меня это огромная честь. Наташечка, царствие ей небесное, редко и сложно, непросто сходилась с людьми. Даже в общении с теми, кого она называла своими друзьями, она была талантливым человеком, ярким и щедрым.

Самым главным для меня в период общения с таким удивительным и изумительным человеком, каким была Наташа, являлось то, что нам никому ничего не нужно было друг от друга. Мы просто получали удовольствие от того, что вместе работаем, общаемся, дружим. Все было бескорыстно и от чистого сердца. Это такая редкость по нынешним временам.

— На ваш взгляд, в случившемся с Натальей Георгиевной нет несправедливой закономерности, учитывая, как она работала, сжигая себя?

— Я боюсь отвечать на этот вопрос. В самой природе Наташи — актерской и человеческой — была фантастическая работоспособность. Иной раз доходящая до какого-то фанатизма. Она приходила в театр раньше всех, за час до репетиции. Даже во время репетиции была абсолютным пахарем. Каждый шаг, каждое движение, каждую реплику пропускала через себя, отрабатывала через партнера. Для молодых она была живым учителем в профессии, лучше всяких театральных вузов. Смотри и учись. Если ей было что-то непонятно по внутренней линии, по рисунку роли, она не сдвинется дальше никуда. Она высушит любого режиссера. Она высушивала даже Андрея Александровича Гончарова, с которым такие номера обычно не проходили.

— Предыдущий вопрос про Гундареву возник неспроста. Вы и сами, по воспоминаниям коллег, иногда уходите за кулисы и пьете валерьянку, глотаете сердечные таблетки. Зачем? Вы уже доказали свою состоятельность. Зритель не сволочь и не подлец. Он простит вам в некоторых случаях игру вполсилы.

— Нельзя! Не могу! В противном случае не надо заниматься этой профессией. В актерской профессии вообще нет понятия «вполсилы». Ты либо включаешься, либо нет. Если нет, то уходи, строй дачу, сиди там, пиши мемуары, копайся в огороде. Да, физически многие вещи уже тяжело даются. Вот и пьешь таблетки после спектакля. Но сожалений нет, поскольку в этот момент понимаешь, что несколько сот человек в зрительном зале получили то, зачем пришли, заплатив кровные деньги. Они вышли из театра изменившимися. Кто на пару минут, кто-то на неделю. Наша профессия придумана не для тех, кто себя жалеет. Тут другой счет. Расхожее же мнение, что актеры загримируются, як говны, и ходят. Ну подумаешь, вышел, бла-бла-бла и ушел. А детям говорят, что ходят на работу. Все их любят, все их целуют во все места. А за этим стоит ежедневная потеря здоровья. И если нет возможности релаксировать — беда.

— Релаксировать можно по-разному. Вы однажды назвали себя бывшим алкоголиком. И вас не миновала сия актерская чаша?

— Я ошибся. Бывших алкоголиков не бывает. Чего скрывать, был у меня не слишком приятный период. Да я и сейчас произвожу впечатление, только когда не выпиваю. Сейчас я, что называется, в завязке. Я, скажем так, не совсем умею выпивать. И по-хорошему завидую тем людям, которые умеют бухнуть, а потом к этому делу долго не прикасаться.

— Вы сказали, что многие вещи вам физически даются уже тяжело. А в сериале «В круге первом» одной рукой выжимаете гирю, а другой в это время подписываете документы. Гиря бутафорская была?

— Настоящая, 16-килограммовая. И тягал я этот пуд несколько дублей плюс репетиции. Но при этом моя физическая форма действительно оставляет желать лучшего. Это не парадокс. Просто есть мышечная фактура, перешедшая мне от деда и отца. Спасибо генам.

«Забивать скотину сложно для актерской психики»

— В новом фильме Андрея Смирнова «Жила-была одна баба» вы играете крестьянина начала ХХ века. Говорят, в тамбовской деревне пришлось учиться косить траву и не только...

— Действительно, так же как актерам Сергея Герасимова во время съемок в фильме «Тихий Дон», нам пришлось погружаться в деревенско-крестьянский быт начала прошлого столетия. Проникнуть в ту атмосферу оказалось нетрудно.

Гораздо сложнее было избавиться от столичного лоска. Что касаемо, например, той же косьбы, она все-таки где-то там рядышком, заложена на генном уровне. Стоит только прикоснуться, и оказывается: ой, а ручки-то чего-то еще помнят. В результате я, человек, не косивший лет 25-30, взял косу, мне ее подогнали под мой рост и размер, и все пошло замечательно. Профессиональный человек напомнил азы, и через десять минут можно было подумать, что перед вами косарь со стажем.

— Откуда взялись эти навыки косьбы на генном уровне у городского жителя Романа Мадянова?

— Я родился не в мегаполисе, а в подмосковном Дедовске. У бабушки с дедушкой был небольшой домик с участком, почти деревенский. На этом участке и постигал навыки работы с косой. Коса, правда, тогда была не очень хорошая, плохо отбитая. На съемочной площадке коса была что надо, острейшая. Никакая газонокосилка не сравнится с темпами работы ручной косы и с чистотой, остающейся после ручной косьбы. Особенно если работает профессионал.

— Вы с такой любовью об этом рассказываете. Но ведь наверняка на съемочной площадке у Смирнова вам пришлось делать что-то еще впервые?

— Впервые я взял в руки цеп и научился молотить. Впервые мне пришлось прикоснуться к разделке свежезабитой свинины. К счастью, забивал свинку не я. Думаю, что, как городской житель, вряд ли бы смог это сделать.

«Папа тупит»

— Вы для красного словца в одном из интервью признались, будто в отличие от многих людей из своего поколения на «ты» с компьютером?

— Это я скорее всего похвастался, погорячился и выпендрился. Мне действительно очень нравится за ним сидеть, поскольку в детстве мы этого чуда были лишены. У меня достаточно устойчивая психика, и для меня компьютер не мания, а скорее некая отдушина. Но я не настолько уверенный пользователь. Вот сын Ромка с этой машиной действительно на «ты». А папа, по его мнению, тупит. Я в Сети могу идти по четко заданному алгоритму действий. Если случаются отклонения, которые идут не по моим правилам, тут я начинаю теряться.

— Лукавите, Роман Сергеевич. Вы ведь и в онлайне со своими поклонниками на своем официальном сайте общаетесь, и, как известно, в компьютерные игрушки с Романом Романовичем рубитесь.

— У нас с сыном действительно есть одна любимая стратегия. Это RPG — игрушка реального времени, старый добрый War Craft. Когда мы с Ромкой садимся перед монитором, у нас начинается своя маленькая отдельная жизнь. И в этом для меня есть определенный кайф: на мониторе маленькая фигурка, существо, в которое ты абсолютно погружаешься и перевоплощаешься, которым владеешь и которое можешь направить куда тебе угодно. Это затаскивает. И Ромка меня иногда одергивает: «Папа, не залипай». Бдит. «Нормально», — отвечаю. И в этом смысле по сравнению со своими ровесниками, которые и пять кнопок на клавиатуре нажать не умеют, я действительно с компьютером на «ты». Я умею включить комп, выключить его, перезагрузить, войти в Интернет, создать папки, скачать музыку, фильмы и картинки — фото из спектаклей или с очередной удачной рыбалки... Да, пожалуй, вы правы. Я просто какой-то компьютерный гений. (Смеется.)

— А откуда у вас такое странное имя в электронном адресе — dedulechka?

— Это давняя история. Еще со времен учебы в ГИТИСе, когда за мной надолго закрепилось прозвище Дед.

— Мы обо всех ваших способах релакса поговорили?

— Пожалуй, забыли только про общение с семьей. И еще, может быть, про одиночество. Это состояние мне сегодня все чаще необходимо. Будучи публичным человеком, устаешь от мелькания лиц и от шумихи вокруг, и возникает желание побыть один на один со своими мыслями, чтобы разобраться в них и разложить их в голове по полкам. Главное — долго в одиночестве не находиться. Потому что без людей все-таки сложно.